Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
Экран пошел зеленой рябью, а броня «Мымры"загудела от докатавшихся до нас вибраций. Мой залп уничтожил боле двухсот тварей по курсу, а Ксюше удалось перебить часть сил восточного фланга, вытянувшуюся к нам, подобно зеленому щупальцу. Конец «щупальца» уцелел, в нем бы около трех сотен тварей, но зато волна детонаций пошла вглубь, оторвав авангард от остальных сил.
– Не трать ракеты! – предупредил я Ксюшу. – Приблизятся на два километра, мой бомбовый профиль ими сам займется. Нам сейчас не столько фланги важны, сколько прорваться к платформе.
– По курсу лучше ты расчищай, – ответила Ксюша. – У тебя ракеты быстрее.
Она была права. Нормальная скорость патрульных торпед составляла порядка двадцати узлов, они ее могли держать достаточно долго без отдыха. На коротких дистанциях и пиковых нагрузках твари способны делать рывки со скоростью в тридцать узлов, а некоторые в сорок. Но даже такая скорость позволяла им преодолевать прицельную дистанцию в три километра не быстрее, чем за четыре минуты. За это время мы могли уничтожить любую стаю, которая ляжет на атакующий курс с фланга. Хватило бы боеприпасов и огня, с учетом времени перезарядки. Потому что если они попрут всей массой, я устану кассеты таскать.
Впрочем, всей массой они попереть не могли. Амфибия не стояла на месте, мы на средней тяге двигались со скоростью девять узлов, а это почти половина от нормальной скорости патрульной торпеды. Твари были вынуждены, во-первых, брать не слабое упреждение, а во-вторых, они не могли сбиваться в слишком плотные стаи. При выходе на атакующий курс им необходимо было либо держать интервал побольше, чтобы не накрывало вторичными детонациями, либо формировать небольшие группы по две-три особи, чтобы не жалко было взрываться всем при подрыве одной. Не то что это сулило нам радужные перспективы, но хоть как-то ограничивало господство противника.
На самом деле мы отыграли стандартное начало партии между охотниками и биотехами. Первые залпы охотников всегда несут значительное разорение в рядах торпед, поскольку платформа таким образом создает для себя первичное представление о масштабах рейда, о характере используемых вооружений, скорости и маневренности используемых плавсредств или средств доставки боевых пловцов. Когда представление создано, платформа перестает гнать торпеды валом, она начинает создавать тактические гипотезы и проверять их, постоянно совершенствуясь в нападении. Она учится в рамках каждого рейда, а так же помнит весь собственный опыт столкновений с людьми и, как считал Вершинский, способна обмениваться опытом с другими платформами по неисследованным каналам связи. Поэтому в каждом рейде начало было воодушевляющим, но чем дальше, тем хитрее становились твари, и тем труднее приходилось людям.
Через минуту недобитые Ксюшей торпеды вошли в зону действия профиля «разделяй и властвуй». Две дополнительных бомбовых установки начали отстреливать пакеты по четыре бомбы, не давая приблизиться тварям с восточного фланга. А я ждал со стороны платформы удара главным калибром. Для нее пришло время проверить готовность и результативность наших зенитных средств.
Платформа меня не разочаровала.
– Ракетная атака! – доложил Бодрый. – Цель низколетящая, скоростная. Курс встречный, удаление пять километров.
Штатная установка «Мымры» была заряжена бомбами, от не толку ноль, поэтому я перекинул зенитный профиль на только что перезаряженную дополнительную установку, и автомат управления огнем тут же сообщил об успешном захвате цели. В прицельной сетке моего монитора появилась тяжелая изумрудная капля, быстро стекающая от верхнего края к центру экрана.
«Мымра» выпустила в ответ два снаряда, потом еще один, с небольшой задержкой.
– Маневрирует, зараза! – с удивлением сообщил Бодрый.
– На таком расстоянии у нее есть время на маневры, – объяснила Ксюша.
Но это было пустое, так как наши ракеты имели систему самонаведения, от их так запросто не увернешься. Я проследил, как три рубиновых искорки настигли и стерли с монитора зеленую каплю.
– Цель уничтожена! – доложил Бодрый.
Теперь платформа по нам вряд ли станет пулять. Она проверила наличие у нас зенитных средств, мы проверку прошли с честью, и теперь нам следовало больше думать о продвижении вперед и обороне флангов, чем об угрозе с неба. Пока мой профиль справлялся с обороной прекрасно, даже лучше, чем я ожидал. Все же интеллект у квантового вычислителя «Мымры» был не слабый, и она быстро училась.
К примеру, если поначалу она использовала мой профиль сразу, как только в зоне прицельной дистанции появлялось больше трех торпед, то после отстрела сорока бомб она изменила тактику. Теперь она, самостоятельно строя гипотезы о возможной плотности биотехов, давала тварям не только зайти в зону поражения, но и приблизиться, после чего отправляла пакет, согласно моему алгоритму, уничтожая четырьмя бомбами по два десятка торпед, а иногда и больше. Причем, ее вычислительной мощности хватало на анализ обстановки как по правому, так и по левому флангу, что освободило меня и Ксюшу для главной задачи, которая состояла в расчистке пути по курсу.
Чтобы занять нас обоих, я вывел штатную установку из профиля «разделяй и властвуй», после чего перезарядил ее ракетами вместо бомб.
– Бери на себе штатную, – попросил я Ксюшу. – Моя дополнительная. Формула два.
Ксюша довольно хмыкнула и провернула колесико энкодера, переводя свой пульт в режим управления ракетами. Ну, мы и дали в сорок стволов так, у дьявола в аду крышки с котлов слетели. Ксюша лупила слева направо, я справа налево, и не залпами, а прицельно, по самым густым участкам меток на радаре.
– Ха! – произнес Бодрый.
Он вывел на свой экран статистику пораженных целей и разделил ее на две части, в зависимости от того, с какой установки был нанесен удар.
– Соревнование решил устроить? – пробурчал я, не отрываясь от корректировки огня.
– Вы жгите, жгите! – отшутился он.
Наши ракеты рубиновыми искрами мчались через паутину прицельной сетки расчищая проход к платформе. Я глянул на ходовой монитор Чернухи, там все небо было исчерчено росчерками дымных трасс, а позади нас тянулся клубящийся шлейф дыма от работы пусковых ускорителей.
– Можешь добавить ходу? – спросил Чучундра.
– А надо? – уточнила Чернуха.
– Проход удлиняется, могли бы и ускориться.
– Не горячись, – посоветовала она. – Моя бабушка говорила, что цыплят считают по осени. Пусть у турбины лучше будет запас.
Чучундра не стал давить, видимо понял, что Чернуха права.
Я лупил и лупил, стараясь обогнать Ксюшу по числу пораженных целей, а Бодрый меня подначивал. Я уже вел с отрывом в полсотни тварей, но тут индикатор боеготовности моей установки загорелся красным. Это означало опустошение автомата заряжания. Он вмещал всего четыре кассеты, так что, когда они закончились, мне пришлось заняться физической работой.
– Бодрый, помоги! – попросил я.
– Он на грибке! – осадил меня Чучундра. – Ему нельзя много двигаться. К тому же без акустика не ровен час нарваться.
Все были правы вокруг, все, кроме меня. А мне оставалось только лезть в жилой отсек и переть на себе пятидесятикилограмовую кассету с ракетами. Вот только я ее смог дотянуть лишь до люка, да и то волоком. Тяжелая она была, как смена на камбузе при порядках Дохтера.
– За пульт! – велела мне Ксюша.
Я мысленно выругался, но перечить не стал. Пришлось сменить ее за пультом, а Ксюша, без видимого усилия, подняла кассету и запихнула на крышу через верхний люк. Но дальше она не знала, что делать. Я перевел микшер автомата управления огнем на ноль процентов участия стрелка и хотел выбрался на крышу, чтобы допереть кассету до установки, но рифленая перчатка гидрокостюма
